Пробившись к восточному крылу крепости, она лицезрела Великого Крестоносца Датрохана, который - к вящему удивлению собственных солдат, лицезревших тот страшный удар, что нанес ему голем, - не получил ни царапины. Чего нельзя было сказать о доблестном полководце Аббендисе, сложившем голову в сражении.

НА ПОИСКИ ТИРИОНА ФОРДРИНГА

Они сидели на склоне холма, любуясь прекраснейшим закатом, и покоем... обманчивым, ложным, но, в то же время, столь притягательным.
- Как красиво, правда, Фэйрбэнкс? - нарушил молчание Дарион Могрейн, и собеседник его улыбнулся:
- Воистину, мастер Дарион. Даже я не могу найти изъянов в столь чудесной картине.
- Хотел бы я, чтобы это увидел отец, - вздохнул Дарион. - Он любил закаты. Когда я был маленьким, то видел, как он подолгу смотрел в окно. Он говорил, что в такие мгновения ощущал себя и Свет единым целым. Но со мной Свет никогда не говорил так, как с ним. Мне он всегда казался... далеким. За пределами моей досягаемости.
- Свет приходит к каждому из нас по-разному, - заметил мудрый Фэйрбэнкс, и Дарион согласно кивнул:
- Отец говорил, что все мы должны исполнить свое предназначение. А я не ведаю, в чем заключается мое. Я все делаю неправильно. Мне следовало прислушаться к Максвеллу, когда он передал мне твои слова относительно Рено. Мне не следовало приносить меч в Монастырь. Мне...
- Остерегайся сожалений, Дарион, - строго произнес Фэйрбэнкс, пристально глядя на юношу. - Они - еще та чума. О многом ты просто не мог знать.
- Я не сдамся, Фэйрбэнкс, - покачал головой юноша, пребывая в тяжелых раздумьях. - Я добьюсь того, чтобы душа его обрела покой... Но скажи мне честно... Ведь это все сон, верно? Ты же мертв.
- Да, - улыбнулся Фэйрбэнкс. - То, что осталось от моего смертного дела, гниет в казематах Алого Монастыря.
- Тогда что это? - вопросил Дарион, разведя руки в стороны. - Почему ты здесь?
- Отыщи Тириона Фордринга, пребывающего в изгнании там, где река Тондрорил несет свои воды в Чумные Земли, - изрек Фэйрбэнкс.
- Для чего? - уточнил Дарион, но собеседник его уже поднялся на ноги.
- Иди своим путем, мастер Дарион, - печально произнес он. - А мне пора идти... пока не настала ночь.

- Погоди! Дарион проснулся от собственного возгласа, однако детали сна - видения? послания? - отпечатались в его разуме. Подобрав Испепеляющий с пола полуразрушенной хижины, где он остался на ночь, Дарион двинулся к дереву, у которого привязал коня.
- Что скажешь, отец? - с горечью обратился он к клинку, заключенная в котором душа которого упрямо отказывалась разговаривать с ним. - Теперь изводишь меня молчанием? Не хочешь, кстати, материализоваться и срубить мне голову?.. Ладно, да будет так. Мы отправимся к реке Тондрорил, пока Алые Крестоносцы не настигли нас, чтобы забрать украденного мною коня.

У шумного водопада в Восточных Чумных Землях Дарион отыскал неприметную хижину, которая, вполне возможно, и является домом Тириона Фордринга - знаменитого в прошлом героя Второй Войны, одного из первых Паладинов, посвящённого вместе с Утером, Датроханом и Туралионом, а ныне - изгнанника, заклейменного паладинами Серебряной Длани как предателя, сдружившегося с орочьим отродьем.
- Эй, Тирион! - прокричал Дарион, не желая, чтобы Фордринг - если он действительно проживал в сей хижине - посчитал его за врага. - Тирион Фордринг! Ответа не последовала, и юноша, пожав плечами, осторожно приоткрыл дверь домика, ступил внутрь... и в то же мгновение ощутил молот, приставленный к шее.
- Что у тебя за дело, юноша? - неприветливо вопросил седовласый длиннобородый человек, могучее сложение которого выдавало бывалого воина.
- Мое имя... Дарион, - прохрипел юный Могрейн, благо молот - оружие паладинов Света - несколько смущал его, благо оказывал немалое давление на шею. - Дарион Могрейн, сир. Я пришел, чтобы просить тебя о помощи.
- Младшенький Александроса? - во взгляде Тириона приязни ничуть не прибавилось. - Я ничем не могу помочь тебе. Шел бы ты своей дорогой.
- Свет ниспослал мне видение, - объяснил Дарион, когда бывший паладин счел возможным отвести молот в сторону. - Он открыл, что ты можешь помочь мне... или, по краймей мере, дать мудрый совет!
- Значит, Свет указал тебе неверный путь, - с горечью молвил Тирион. - Я - отверженный, изгой. Советую тебе уйти... и искать помощи в ином месте.
- Дело касается души моего отца! - воскликнул Дарион. - Может, ты и отверженный, изгой. Но ты - единственный, к кому я еще могу обратиться за помощью.
- Души отца, говоришь? - нахмурился Тирион. - Александрос был олицетворением чистоты Света. Не могу представить, чтобы душе его что-то угрожало... Ладно, я выслушаю тебя. Ради твоего отца. Проходи.
...Позже, внимательно выслушав рассказ юного Дариона, Тирион надолго замолчал, погрузившись в раздумья.
- Твой рассказ меня встревожил, и это еще мягко сказано, - изрек он наконец. - Если дух Александроса и меч связаны, как ты утверждаешь... Когда я был судим - лишен ранга и положения в обществе, - то боялся, что Свет оставит меня. Но Свету нет дела до людских судилищ.
Протянув руку, Тирион принял у Дариона Испепеляющий и, воззвав к Свету, испросил явить ему истинную суть меча... после чего с гримасой искреннего омерзения вонзил меч в стол.
- Меч снедает порча, - пояснил он. - А внутри него пленена душа. Если она действительно принадлежит Александросу Могрейну, то, боюсь, от него ничего уже не осталось.
- То есть? - встревожился Дарион.
- То есть душа твоего отца потеряна для искупления, мальчик, - пояснил Тирион. - Ты сделал все, что мог. Думаю, тебе лучше примириться с этой мыслью. И с этими словами он вышел из дому.
- Мы должны найти способ! - воскликнул Дарион, бросившись следом. - Ты должен помочь мне!
- Твоя ливрея... - не оборачиваясь, бросил Тирион. - Ты не из Алых Крестоносцев...
- Я из нового ордена, - с гордостью произнес юноша. - "Серебряный Рассвет. Братство, которое верует в равенство всех рас и народов, посвятившее себя искоренению зла в мире.
И столь напыщенно и наивно прозвучали его слова, что Тирион не выдержал, расхохотался в голос.
- Бедный глупец... - вымолвил он наконец. - Тебе предстоит бесконечное сражение.